Кремлевский проект «Собчак» задуман для улучшения имиджа Путина, России за рубежом. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что дочка первого мэра постсоветского Санкт-Петербурга не сходит с ленты новостей Западных информационных агентств и телекомпаний. Не осталась в стороне и влиятельнейшая «Би-би-си» с ее рейтинговой передачей Hard Talk.
Ксения была приглашена в студию и отрекомендована, как дочь Анатолия Собчака – протеже Путина и его же прямого конкурента на предстоящих выборах 2018.
Выборы в России-это не выборы в Бельгии, заявила Собчак, сказав, что шесть лет назад ее жизнь драматически изменилась, когда решила влиться в протестное движение.
Какое же впечатление оставляет интервью Собчак у Западной публики?
Перед обывателем предстает светская львица с posh English, входящая в элиту российской, а быть может и международной журналистики, вхожая в узкий круг друзей Путина.
Собчак попыталась переубедить журналиста Стивена, что косвенно не она обязана Путину, а Путин ей обязан, коль скоро Анатолий Собчак дал нынешнему и бессменному президенту России путевку в жизнь. Кроме того, Ксения попыталась заручиться дополнительным аргументом в пользу того, что она не спойлер Навального, вытащив на поверхность тряпичную тушку Бориса Титова, которого, по ее мнению, Кремль выпустил на выборы специально, чтобы отобрать у нее голоса демократического электората.
Убедило ли слушателей, что Собчак не спойлер Навального — трудно сказать.
У Навального на Западе твердо сложился имидж непримиримого борца с Путиным, с его коррупционной системой власти. Запад видит в Путине — отца российской коррупции. О чем Стивен и непримянул напомнить Ксении, заметив, что от нее никогда не исходили прямые обвинения в адрес Путина. Ни по какому поводу.
Назвать Путина ботексным, как это сделал Навальный, выступая на одном из своих митингов и вообще переход на личности — не в духе Собчак. Порочен не один человек, а вся система, которую следует менять.
В этом аспекте слушатель передачи наверно солидаризировался с позицией Ксении, но настойчивость ведущего ставит под сомнение способность Собчак, не имеющей никакого практического опыта управления, сломать систему.
И дело даже не в отсутствии у экстравагантной кандидатки в президенты серьезной программы, Западный человек понимает, что для того, чтобы избавить Россию от путинщины понадобится не Hard Talk, но подлинно Hard Work и уж никак не для женских наманикюренных пальчиков.
В России, где запросто убивают политика Немцова, где всем заправляет криминал, где полнейшая разруха в экономике, а страна, обложенная санкциями, изолируется как политический лепрозорий – хрупкие женские плечи – не тот таран, под ударами которого рухнут адовы стены Кремля.
И не убеждают заявления Собчак, что она дважды помогала Навальному в его антикоррупционных расследованиях и готова вместе с ним бороться против ненавистного режима.
Почему не убеждают?
Потому, что Стивен привел выдержки из давнего твита Собчак, в котором она приветствует аннексию Крыма, а следом напомнил о ее высказываниях месячной давности о незаконности аннексии Крыма.
Не убеждают еще и потому, что быть кандидатом тех, кто против Путина, при этом не критикуя самого Путина — это такая достоевщина!
Слушая Ксению, люди, чрезвычайно любящие Достоевского, скорее всего и вспоминали его, прислушиваясь к пафосным словам гостьи: борьбу поведем не против человека, а против системы, полно людей, способных написать отличную программу, но кто их будет слушать, либеральная экономика, правовое государство, сильный парламент при слабом президенте, независимый суд, свободная пресса, удешевление государственного аппарата, дебюрократизация, дебольшевизация, де..де…, перестройка два, плечом к плечу с Навальным, против революции, но за эволюцию бу-бу-бу…..
Впрочем, заявление Собчак о том, что месяц назад она имела ноль поддержки, а сейчас не менее 10% от всего пула потенциально голосующих, единственно эта информация заслуживает интереса.
Если дело так дальше пойдет, то Собчак окончательно обескровит Навального. И здесь уже надо будет вспоминать не Достоевского, а Гоголя, с его «Вий», но только в политическом контексте.