Жалобу Транснефти на Сбербанк Арбитражный суд удовлетворил, но у обывателей подобное решение вызывает много вопросов. В частности возникает вполне закономерная связь с нашумевшим делом ипотечных вкладчиков, совершивших сделки по покупке жилья в рассрочку в валюте и обанкротившихся в результате падения курса рубля. Трансфнефть тоже погорела на разнице в курсах, возникшей до продажи Сбербанку почти 2 миллирадов долларов США и после, когда согласно опциона возникла необходимость выкупать, проданную валюту. Порог рисков был обозначен при колебании курса с 32 до 45 рублей за доллар США, когда в действительность доллар пробил отметку в 60.
Однако, подробнее.
Арбитражный суд Москвы по иску “Транснефти” признал недействительной убыточную для компании сделку с производными финансовыми инструментами, заключенную со Сбербанком перед произошедшей в 2014 году девальвацией рубля.
Суд обязал применить последствия недействительности сделки в виде двусторонней реституции. Стороны должны будут возвратить друг другу все полученное по сделке.
Подобное решение должно быть немедленно взято на карандаш, потерпевшим вкладчикам. Особенно в свете сумм, которые вознамерилась получить Транснефть, потерявшая на обвале рубля. Сбербанк ранее сообщил, что сумма оспариваемой трубопроводной компанией сделки составляет 66 миллиардов рублей. Такую сумму “Транснефть” выплатила банку.
Советник президента “Транснефти” Игорь Демин, в свою очередь сообщил, что компания удовлетворена решением суда.
Еще бы! А почему валютные ипотечники остались с помытой шеей?! Дело-то одного порядка. Суть одна и та же — непредвиденное падение курса рубля. И хронологически события совпадают.
Договор по оспариваемой сделке был подписан 27 декабря 2013 года в рамках генерального соглашения между Транснефтью и Сбербанком от 8 ноября 2011 года.
Сделка представляла собой сочетание опциона на продажу, по которому компания была вправе продать банку почти 2 миллиарда долларов по заранее установленному курсу — 32 рубля за доллар, и опциона на покупку, по которому банк вправе был потребовать продать валюту в размере около 2 миллиардов долларов по тому же курсу при наступлении оговоренных сторонами условий.
Представитель банка уточнял, что оба опциона приводили к возникновению обязательств одной из сторон только при достижении барьерного значения курса валют — 45 рублей за доллар (позже барьер был повышен до 50 рублей за доллар). Датой исполнения сделки было установлено 21 сентября 2015 года.
И в чем сры — бор?! При заключении сделок по валютному ипотечному кредитованию, точно также колебания курса закладываются изначально в проценте по кредиту. Между тем, представитель “Транснефти” в ходе всего процесса настаивал на недобросовестности действий Сбербанка перед заключением сделки. По его словам, банк “не просто исказил описание сути сделки… но и фактически скрыл информацию о рисках (компании)”. “Был навязан неэффективный и ненужный компании спекулятивный финансовый инструмент”, — заявил истец в своей претензии. При этом компания “полагалась на добросовестность банка как своего финансового консультанта, учитывая длительность отношений”, и не могла сама адекватно оценить риски, так как информация была раскрыта банком недостаточно.
То есть огромная компания Транснефть с внушительным штатом юристов международников полагалась на добросовестность персонала банка, как и обычный ипотечник, которому сам бог велел полагаться на добросовестность существующей в стране финансовой системы и которому и в страшном сне не могло присниться, что рубль вдруг «похудеет» в два с лишним раза. Но следуем дальше.
По утверждению истца, в презентации Сбербанка риск наступления неблагоприятных последствий для “Транснефти” был оценен в 10%, в то время как “все макроэкономические факторы свидетельствовали о вероятности финансовых потерь компании на уровне 30-35%”. “Сделка несла риски неограниченных убытков для компании”, — заявил представитель “Транснефти”. В результате, по его словам, компания получила по сделке около 483 миллионов рублей, а прямые финансовые потери составили 66,47 миллиарда рублей. Истец просил признать сделку ничтожной и применить последствия ее недействительности.
И самое интересное, что суд внял подобным аргументам, не смотря на то, что представитель Сбербанка отверг обвинения в недобросовестности. Он заявил, что “Транснефть” полностью осознавала суть сделки и правильно оценивала свои риски.
Более того, ответчик сослался на презентацию компании, выпущенную за два дня до заключения сделки, в которой говорилось, что “Транснефть” выплатит по сделке 33 миллиарда рублей в случае снижения курса рубля до 50 рублей за доллар. На момент совершения сделки курс составлял 32 рубля за доллар, напомнил представитель банка, и никто в тот момент не предполагал его резкого снижения – ни ЦБ, ни профильные ведомства.
К тому же представитель банка заявил, что “Транснефть” до оспариваемой сделки заключила около 60 аналогичных опционных сделок со Сбербанком и около 100 сделок с другими контрагентами. В том числе, по его словам, среди них были и сделки с барьерными условиями. “Когда она заключала более 60 сделок в рамках генерального соглашения со Сбербанком по опционам, компания понимала смысл сделки, а когда заключала оспариваемую сделку, перестала понимать”, — саркастически высказался юрист ответчика.
Он также заявил, что целью компании было получение опционной премии, и она ее получила в размере 1 миллиарда рублей. Ответчик просил суд полностью отклонить исковые требования.
Как видим, суд не внял и не отклонил, а пошел на встречу Транснефти, которой сделка видится не вкусной, хотя все предыдущие, дававшие прибыль на снижении курса доллара, были в жилу.
Сам Сбербанк в марте в своем отчете по МФСО сообщал, что не ожидает “существенного оттока экономических ресурсов” из-за оспариваемой сделки, сумма которой составляет 66 миллиардов рублей. Транснефть в отчете по МСФО за 2014 год сообщала о чистом убытке от операций с производными финансовыми инструментами в 75,3 миллиарда рублей. При этом отмечалось, что сделки с валютными опционами заключались с целью уменьшения неблагоприятных последствий, связанных с возможным обесценением доллара. Однако валютная динамика была противоположной — в 2014 году рубль обвалился более чем на 40% на фоне падения нефтяных цен и введения международных санкций против РФ.
Вместе с тем, в очередь за получение компенсаций в связи с драматическим падением рубля могут выстроиться десятки тысяч россиян и организаций. По логике решения Арбитража Минфин должен удовлетворить потери валютных ипотечников в первую очередь, не говоря уже о том, что компенсацию можно истребовать и с самих коммерческих банков, сделавших пересчет ипотечникам по грабительскому курсу.